За пару прошедших месяцев прочел несколько книг о Великой Отечественной Войне: “Я дрался на T-34” (вторая книга), “Я дрался на Ил-2”, “Я дрался на По-2” и “Я дрался на Пе-2” Артема Драпкина (большое спасибо Роману Орышко), а так же мемуары Александра Евгеньевича Голованова “Дальняя бомбардировочная”.
Впечатлений много. Сначала коротко о самих книгах. Потом подробнее о впечатлениях.
Книгу Голованова, я считаю, прочесть следует. Она, по-моему, рассказывает о трех темах: об организации и действиях авиации дальнего действия (здесь много статистики и интерес эта тема может представлять для интересующихся именно организацией войск), о героизме летчиков и о действиях верховного главнокомандующего во время Войны.
А вот о книгах Артема Драпкина у меня сложилось такое мнение: можно было бы организовать всего лишь один том “Я дрался на…”, в который включить наиболее яркие и характерные рассказы из отдельных книг. Поэтому не могу я порекомендовать читать все книги серии “Я дрался на…”, но вот одну-две из них прочесть нужно обязательно (я бы предложил “…на Т-34” и “…на Ил-2”).
А теперь впечатления о самой Войне.
Пожалуй главное впечатление – я даже отдаленно не смог представить себе масштаба этого страшного события. Когда читаешь, как в 41-м году из Белоруссии (Украины, России) эвакуируют куда-то в глубь страны остатки авиационного или механизированного училища, размещают, обеспечивают снабжение, обучение, обеспечение учебной техникой… Все же это делалось повсеместно, массово. Эвакуировались сотни училищ, школ, предприятий. В этот момент шла тотальная мобилизация, что на фронте шли тяжелейшие бои… Блин, как все это удалось сделать, какая же это была величайшая организационная проблема?
После прочитанного полемика о том, уместно ли чествовать среди героев прошедшей войны и верховного главнокомандующего И.В.Сталина (развернувшаяся в России перед Днем Победы), выглядит для меня просто дикой.
Рыба, как известно, гниет с головы. Любое предприятие, попадая в кризис, может спастись только, если у его руля стоят правильные люди, во главе с правильным генеральным директором. Если генеральный не справляется – все, предприятие пойдет ко дну – хорошие подчиненные могут лишь продлить его агонию, не более.
Во время войны весь Советский Союз был большим-большим предприятием в таком кризисе, которого никто и никогда еще не видел. И, не смотря ни на что, выдюжил. Победил. Не признавать в этом заслуг главного лица государства – это просто трындец. Не могу судить о том, что творил Сталин до и после войны, но то, что в нашей победе его очень и очень большой личный вклад – это для меня несомненно.
Еще одно неожиданное впечатление. Наверное многим мамы и папы в детстве говорили – учись, сынок, получишь хорошее образование – хорошо устроишься в жизни. Читая воспоминания ветеранов понимаешь, что во время войны эта простая аксиома еще более актуальна, чем в мирное время. Выживание на войне становится результатом сложения двух факторов – везения и квалификации. Не имеешь подходящей профессии – в пехоту, в грязь и уповай на удачу. А если мозгов хватило в молодости подучиться, то можно попасть в танкисты. Там, вроде, шансов побольше. Или в летчики. Лучше всего в дальнюю бомбардировочную, там за счет хорошей выучки и подготовки потери поменьше.
Я наверное здесь сильно передергиваю, но у меня сложилось такое впечатление – чем больше тебя учат, тем больше шансов остаться в живых. Да и условия жизни в разных родах войск были несравнимы. Так что: учись, сынок!
Кстати, с обучением еще одно впечатление связано. Как-то с детства, с военных фильмов и книг складывалось мнение: какие же герои эти преподаватели и инструкторы военных училищ, которые писали рапорты, совершали правонарушения для того, чтобы попасть на передовую, а не сидеть в тылу. Многие добивались своего, уходили, сражались, гибли. Герои с большой буквы. Поскольку могли сидеть в тылу и выжить. Но они уходили и гибли.
К сожалению, у этого героизма оказалась неожиданная для меня обратная сторона. Когда кадровые преподаватели с большим опытом уходили, кто приходил на их место? Вчерашние курсанты. Которые потом так же уходили. А на их место приходили уже курсанты, которых учили вчерашние курсанты. И качество обучение неизбежно падало. И это оборачивалось большим процентом потерь среди выпускников. Вот так вот получается, не смог усидеть опытный преподаватель в тылу, ушел драться. Да вот только из тех, кого он не успел научить, гибли уже не двое из десяти в первом бою, а пятеро или больше. Блин. И он не виноват, и тех, кто без него недоучились жалко.
Отдельное впечатление о героизме и трусости. Похоже, что и того, и другого было в избытке. К счастью, героизма оказалось больше. Хотя не без некоторой стимуляции. Перед Днем Победы было много разговоров о том, что Сталин настолько не верил в свой народ, что организовал загрядотряды. А нам они и не нужны были вовсе. Мол, мы бы и так всех порвали.
Не все так просто. Вот, например, не редкими оказывались случаи, когда выделенные для прикрытия штурмовиков истребители уклонялись от боя с вражескими истребителями и уходили, оставляя штурмовики без прикрытия. Настолько нередкими, что был издан приказ “Об установлении понятия боевого вылета для истребителей” (№0685 от 09.09.42):
1. Считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором истребители имели встречу с воздушным противником или вели с ним воздушный бой, а при выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника.
…4. Летчиков-истребителей, уклоняющихся от боя с воздушным противником, предавать суду и переводить в штрафные части – в пехоту.
А в завершение еще одно очень сильное впечатление. На этот раз о женщинах, отправивших своих сыновей на войну (из второй книги “Я дрался на Т-34”, стр.52):
До той станицы, откуда меня призывали, немцы не дошли, но пленных через нее гнали часто. Бабушка моя потом рассказывала, что выходила вся станица (а в станице было три(!) церкви). Совали немцам кто картошку, кто молоко. Моя бабушка дала немцу краюху хлеба, а наш конвоир заметил и прикладом ей в бок. До самой смерти все у нее бок болел. Наверное, ребро сломал. Когда она мне потом рассказывала, я говорю: “Бабушка, ну как же так?! У тебя трое сыновей погибли! Может быть, вот этот, кому ты сунула хлеб, их и убил?!” – “Не знаю… может, и наших пленных там ведут, там тоже матери есть”.
Страшная была война.
Вечная слава победителям!
Вечная память погибшим!
