Читая статьи различных политологов часто натыкаюсь на фразы вроде “таких совпадений не бывает”. Поскольку в какой-то степени разработка ПО сродни инженерному делу, а инженеры постоянно сталкиваются с разного рода невероятными совпадениями, то лично я убежден в том, что самое невероятное стечение обстоятельств – это вполне нормальное явление. И вот хорошая (на мой взгляд) иллюстрация (найдена в Computerra).
6 сентября 2003 года космический аппарат NOAA-N Prime при перевозке в лабораторию для очередной проверки уронили – он выскочил из держателей:
Практически полностью готовый к запуску спутник, стоимостью $239M, высотой в 4 метра, весом более 2 тонн. Хранился в компании Lockheed Martin в ожидании запуска. Для проверки электроники и двигателей время от времени перемещался в лабораторию для тестирования. До тех пор пока…
Пока техники, обслуживающие другой спутник, никому ничего не сказав, не позаимствовали 24 болта, удерживавшие NOAA-N Prime на платформе. Наверняка позаимствовали на время :/ Типа – все равно он здесь стоит уже давно, пусть без болтов недельку постоит, что с ним станет-то?
Ремонт обошелся в $217M. Отремонтированный аппарат все-таки был выведен на орбиту в 2009.
Такие дела. Законы подлости и генеральский эффект еще никто не отменял :) Да и закон Мёрфи возник как раз как результат наблюдения инженера за работой техников :)
История не по теме поста, но о невероятных совпадениях.
ОтветитьУдалить... С первых дней Отечественной войны семнадцатилетний Конон находился на фронте. Проявив находчивость и отвагу, он был затем переведен в разведывательный батальон. Отлично владея немецким языком, многократно переходил линию фронта, взял несколько десятков «языков». Потом его зачислили в диверсионную группу и забросили неподалеку от города Гродно. Во время парашютного выброса группа рассеялась и собраться вместе не смогла. Оставшись один, Конон попал в облаву и как подозрительная личность был доставлен в местный отдел абвера – гитлеровской военной разведки. Понимая, что с документом, сделанным наспех в штабе, где формировались «летучие» диверсионные группы, ему не сдобровать, юноша приготовился к худшему, но случилось то... что случилось.
Под конвоем его ввели в просторный кабинет, в котором под портретом Гитлера сидел немецкий полковник-абверовец, поглаживая стоявшую у кресла овчарку. Он повертел в руках документ Конона, усмехнулся, стал внимательно рассматривать юношу, одетого в рваную фуфайку, дырявые портки и опорки. Требовательно спросил: «Партизан»? На отрицательный ответ вышел из-за стола, сгреб Конона за шиворот, вывел на высокое крыльцо здания, повернул к себе спиной и тяжелым сапогом дал парню под зад, после чего кинул Конону липовый документ и вернулся в кабинет.
Парень поднялся и пошел не оглядываясь, ожидая пулю в спину. Но выстрела не последовало. Жизнь была спасена, правда, ценой сломанного копчика, который потом часто болел.
...
...Прошло несколько лет после победного мая 1945 года. Разведчик Конон Молодый был заброшен в Канаду, где превратился в Гордона Лонсдейла – канадского гражданина. Как это случилось и какие усилия для этого потребовались, расскажем в другой раз. А сейчас представим себе парк для прогулок верхом на лошадях в Вашингтоне, куда из канадского Ванкувера приехал Конон Трофимович по заданию нашего разведывательного центра. Ему шифрованной телеграммой поручили встретиться и познакомиться с нашим резидентом в США, чтобы согласовать первую совместную разведывательную операцию. Были точно оговорены визуальные и словесные пароли.
В парке было немало прекрасно экипированных мужчин и женщин, элегантно восседавших на красивых лошадях. Обстановка безмятежная, мирная, праздничная, не располагавшая к воспоминаниям о кровавых ужасах войны и почти забывшейся истории в белорусском городе Гродно.
Конон, а теперь Лонсдейл, идя по центральной аллее, постукивал по сапогу стеком. Потом он свернул в боковую аллею. В точно оговоренное время издали заметил джентльмена, который соответствовал условиям предстоящей встречи. Они шли навстречу друг другу, постукивая стеками по своим левым сапогам. В петлицы их смокингов были воткнуты булавки: у одного с синей, у другого с красной головкой. Эти видимые признаки плюс словесные пароли почти исключали ошибку, давали возможность точно определить «своего среди чужих».
- Поравнявшись, - рассказывал Конон, - я приподнял свой «буржуйский» котелок и вдруг узнал в джентльмене весьма постаревшего абверовца из города Гродно. У меня даже заныл копчик. Признал меня и встречный господин, но вместо слов пароля растерянно спросил: «Господи, неужели партизан?» «Да», – опешив от неожиданности, растерянно ответствовал я. Потом мы, естественно, обменялись замысловатыми фразами словесного пароля и некоторое время простояли с открытыми ртами, держа в руках котелки. Так второй раз я встретился с моим «крестным отцом» – полковником Рудольфом Ивановичем.
Конон улыбнулся сидевшему рядом легендарному разведчику Абелю, а на мое невольное восклицание: «Как в кино» ответил:
- Нет, в кино до этого еще не додумались, хотя мы и хотели с Рудольфом Ивановичем включить этот эпизод в картину «Мертвый сезон». Но режиссер фильма был категорически против. «В жизни это могло случиться, - мотивировал он свой отказ, - а в кинокартине – нет. Зрители не поверят...»
@ShaggyOwl: огромное спасибо за процитированный фрагмент! :super:
ОтветитьУдалить